Гражданская кампания - Страница 111

111

Формонкриф беспомощно развел руками:

– Секрет больше не секрет. Правда уже известна.

– Какая правда? Кому известна?

– Об этом шепчутся по всему городу, но никто не осмеливается – или не желает – ничего предпринимать. Все они трусы и сплетники. Однако картинка становится все яснее! Двое мужчин уезжают в комаррскую пустыню, а возвращается только один, причем с довольно странными ранами – как выяснилось. Вот уж действительно неполадка с респиратором. Но я мгновенно понял, что вы понятия не имели об этом коварном замысле, пока Форкосиган не утратил осторожности и не сделал вам предложение. Неудивительно, что вы убежали в слезах.

Катриона попыталась что-то сказать – и не смогла. Волной обрушились кошмарные воспоминания. То, в чем ты его обвиняешь, физически невозможно, Алекс. Я знаю. Это я нашла их обоих там, в пустыне, и живого, и мертвого. В голове мгновенно пронеслись все предостережения. Дело под грифом «секретно»! От подробностей смерти Тьена до лиц и предметов, о которых нельзя упоминать, – всего один шаг!

– Все было совсем не так, – сказала она наконец куда менее уверенно, чем хотела бы.

– Готов поспорить, Форкосигана никто не допрашивал с суперпентоталом. Я прав?

– Он бывший офицер СБ. Сомневаюсь, что к нему можно применять суперпентотал.

– Как удачно, – язвительно улыбнулся Формонкриф.

– С суперпентоталом допрашивали меня.

– И очистили от всяких подозрений в соучастии! Я в этом никогда не сомневался!

– Соучастии… в чем? – Слова застревали в горле. Неловкие подробности допроса под воздействием сыворотки правды, который ей пришлось пережить на Комарре после гибели Тьена, галопом пронеслись в мозгу. Формонкриф припозднился со своими гнусными обвинениями. Тело Тьена еще не успело остыть, как Имперская безопасность уже проиграла этот сценарий.

– Да, мне задали все вопросы, которые грамотный следователь должен задавать ближайшим родственникам человека, погибшего при загадочных обстоятельствах. – И даже больше. – И что?

– Загадочные обстоятельства. Да, вы еще тогда что-то заподозрили! Я так и знал! – Он отмахнулся от ее попытки исправить неверно подобранного слова «загадочных» на «случайных». – Поверьте, я отлично понимаю стоящую перед вами чудовищную дилемму. Вы не осмеливаетесь обвинить всемогущего Форкосигана, мутантишку-лорда! – гневно сверкнул глазами Формонкриф. – Одному Богу известно, какие неприятности он способен обрушить на вашу голову! Но, Катриона, у меня тоже есть могущественные родственники! Я пришел предложить вам – и Никки – мою защиту. Примите мою руку, доверьтесь мне, – он потянулся к ней, раскрыв объятия, – и клянусь, вместе мы сделаем так, чтобы этому маленькому монстру воздали по заслугам!

Катриона ловила ртом воздух, начисто утратив дар речи, и судорожно искала взглядом любое оружие. Единственный подходящий предмет – каминная кочерга, только вот что лучше: грохнуть лейтенанта по башке или врезать ему по заднице?

Никки наконец заплакал, судорожно всхлипывая, а Формонкриф стоял между ними. Катриона попыталась обойти его. Формонкриф, неверно истолковав ее движение, мужественно раскрыл объятия – и тут же обиженно взвыл, получив со всего размаху по носу ребром ладони.

– Уй! – взвыл он. Удар не проломил переносицу и не убил негодяя на месте, как писали в книгах, но по крайней мере нос Формонкрифа мгновенно распух и из него ручьем потекла кровь. Прежде чем она успела собраться с силами и двинуть его еще разок, Алекс успел перехватить ее руки. Она отчаянно пыталась вырваться, но он держал крепко.

– Отпусти меня, кретин безмозглый! – завизжала Катриона, едва не срывая голос.

Формонкриф ошарашенно уставился на нее. И как раз в то мгновение, когда Катриона уже собралась с духом, чтобы проверить, насколько хорош удар коленом в пах, от дверей раздался опасно сухой голос Иллиана:

– Леди просила вас отпустить ее, лейтенант. Она не должна просить дважды. Даже один раз не должна просить.

Формонкриф оглянулся, широко раскрыл глаза и поспешно выпустил Катриону. Пальцы его слегка подрагивали, словно он хотел стряхнуть с себя вину. Заговорить ему удалось лишь с третьей попытки.

– Капитан Иллиан! Сэр…

Формонкриф хотел было отсалютовать, но, увидев, что Иллиан в гражданской одежде, поднес руку к носу, потер – и изумленно уставился на измазанную кровью ладонь.

Катриона скользнула мимо него в кресло, опустилась рядом с всхлипывающим сыном, крепко обняла. Сынишку трясло. Она в ярости оглянулась:

– Как вы посмели прийти сюда без приглашения и без разрешения расспрашивать моего сына?! Как вы смеете его пугать и травмировать?! Как вы смеете?!

– Очень хороший вопрос, лейтенант, – произнес Иллиан. Взгляд у него был тяжелый, ледяной и совсем не добрый. – Не соизволите ли ответить, чтобы удовлетворить наше с госпожой Форсуассон любопытство?

– Видите ли… Понимаете, сэр… Я… я…

– Что я видел, – тем же ледяным тоном сказал Иллиан, – это что вы незваным и без предупреждения явились в дом Имперского Аудитора в его отсутствие и прибегли к физическому насилию в отношении члена его семьи. – Ошарашенный Алекс держался за нос, будто пытался скрыть улики. – Кто ваш непосредственный начальник, лейтенант Формонкриф?

– Но она ударила… – Формонкриф сглотнул и оставил в покое свой несчастный нос. – Полковник Ушаков, сэр. Оперативное управление.

Иллиан спокойно снял с пояса аудиоорганайзер, надиктовал информацию, полное имя и звание Алекса, число, время, место и с коротким щелчком – прозвучавшим в тишине пугающе громко – снова пристегнул органайзер на пояс.

111